В интервью с нашим журналистом, обладатель трех Кубков Гагарина, Ярослав Косов, поделился, как провел год без хоккея, о предложениях клубов, про лучший финал и не только.
– Что вы делали без хоккея за последний год?
– Тренировался, готовился. После сезона с «Авангардом» получил микротравму. Ближе к чемпионату случился рецидив. Сделали паузу с подписанием контракта, хотя предложения поступали. Позже была мысль поехать в Европу, но не получилось оформить визу. Решил долечить микротравмы. Сейчас я полностью готов. Тренировался то в Челябинске, то в Екатеринбурге, то в Москве. Находил лед, тренеров по физической подготовке. В Магнитке тренировался с ребятами из MMA.
– Даже так.
– Да. Мы больше отрабатывали не бойцовские качества, а работали над «физикой».
– Какие предложения вам поступали из Европы?
– Предложений было много: звали в Словакию и в другие лиги. Возникли трудности с оформлением визы, поэтому в Европу не поехал и продолжил тренироваться.
– Вы выиграли три Кубка Гагарина. Какой мотив продолжать карьеру?
– Я даже не думал о завершении карьеры. Хочется идти дальше, завоевывать кубки, развивать себя и догнать Даниса Зарипова. Думаю, он специально закончил и дал мне шанс догнать себя по кубкам.
– Сейчас клубы проявляют интерес к вам?
– Агенты работают. Надеюсь, скоро найду команду. Желание колоссальное. Жду предложений. Главное – подписать контракт, а дальше все будет в моих руках. Буду доказывать, что готов играть.
– Приоритет отдаете России?
– Пока да. Только КХЛ.
– Вариант подняться в КХЛ через ВХЛ вас не привлекает?
– Хотелось бы, конечно, сразу попасть в КХЛ. Рассчитываю на это. Дальше буду доказывать, что достоин играть. Готов хоть сейчас ехать в аэропорт без вещей.
– Тяжело заставлять себя тренироваться, когда нет контракта?
– Нет. Заставлять себя мне не нужно. За это время я давал себе минимум выходных. Работал по два-три раза в день. Может быть, морально тяжело, что ты без работы. Но я готовился сам, никто меня не заставлял и не подгонял. Нужно вернуться готовым, как Халк, чтобы доказать. что карьеру я заканчивать не хочу.
– Понимаете, почему на вас снизился спрос в КХЛ? Вы начали менять клубы, теперь остались без работы.
– Тяжелый вопрос. В какой-то момент я начал понимать это.
– Это больше неспортивные причины?
– Может быть. Мое поведение сыграло злую шутку. За последнее время многое переосмыслил. Понял, что дисциплина – самая важная часть в спорте.
– Есть огорчение, что понимание пришло поздно?
– Конечно. Пришло бы оно раньше – мне было бы проще и лучше.
– Про вас что только не писали в последнее время. Это неприятно?
– Я особо не читаю новости. Начинаешь задумываться, когда люди уже говорят со стороны. Делаешь какие-то выводы, меняешься.
– Как вас изменило рождение ребенка?
– Когда родилась дочь, мировоззрение колоссально поменялось. Это дает мотивацию не только в спорте, но в и жизни. Очень рад рождению дочери и безумно люблю ее. Стараюсь максимальное время проводить с ней.
– Плюс от пропуска сезона – то, что провели время с семьей?
– Да. Конечно, плохо, что я пропустил год. Но есть и плюсы. Большую часть времени я проводил с дочерью. Брал ее на тренировки. Ходила за мной, повторяла движения. Думаю, ей понравилось.
– Три Кубка Гагарина – большой успех в карьере каждого игрока. Какая победа запомнилась больше остальных?
– Каждый кубок – тяжелый, не могу выделить какой-то один. Все три доставались потом и кровью. Каждому кубку радовался, как первому.
– Бросилась в глаза ваша публикация после победы в 2016 году, когда вы выложили фотографию с китайским доктором «Металлурга». Почему именно с ним?
– Это Вин Сан Мун – китайский доктор, работающий в «Металлурге». Мой очень хороший друг. Всегда на связи с ним. Когда я только попал в «Металлург», мы хорошо сдружились. И летом, и зимой раз в неделю списываем, созваниваемся.
– Он так хорошо знает русский язык?
– Да. Он разговаривает и понимает так же, как и мы. Иногда через переводчик переписываюсь с ним на китайском языке. Конечно, это для прикола. Он мой очень хороший друг, иногда могу даже спросить жизненные советы.
– В «Металлурге» он практиковал иглоукалывание. Это действительно помогало?
– Да. Он очень хороший доктор. Никаких претензий не возникало. Каждый человек, который работал с ним, скажет, что он – большой профессионал. Микротравмы и болячки он залечивал очень быстро.
– На чайные церемонии приглашал вас?
– Чаями часто поил. Из Китая привозил всякие подарки.
– Финал против «Льва» – лучший в истории КХЛ?
– Наверное, да. Это мой первый финал. За плей-офф очень сильно потерял в весе. От нервов, от игр. Когда после седьмого матча прозвучала сирена, я не понимал, что происходит. Соглашусь, да, что это лучший финал за 15 лет.
– В седьмом матче вы забросили важную шайбу. Вложили в бросок всю злость.
– Возможно. Это был мой первый финал, а тем более седьмая игра. Присутствовали страх, мандраж. Когда забил гол, все прошло и моментально успокоился.
– Со стороны серия со «Львом» воспринималась как хоккейный карнавал. А как на льду?
– Команды больше играли на эмоциях. Все достают из себя последние силы, которые остались. За счет этого получался такой быстрый атакующий хоккей.
– Чувствовали, что играете против сборной Европы?
– Да. «Лев» тогда был очень сильной командой – быстрой и мобильной. У них не было ни одного слабого звена. Выиграть было безумно тяжело.
– Как часто в «Металлурге» Майк Кинэн проявлял свою железную натуру?
– Кинэн – лучший мотиватор за мою карьеру. Он так заряжал народ на игру, что каждый выходил и бился до последнего. Неважно, травмы или что-то еще. Майк мотивировал команду так, что мы сгрызали лед.
– Как ему это удавалось на английском языке?
– По нему без слов было понятно, что он хочет от нас.
– Если запикать матерные слова, много бы осталось чистой речи?
– Думаю, нет. Но Майк – легенда! Я многое почерпнул от совместной работы. Мне повезло поработать с таким тренером.
– Кинэн – первый иностранец, который выиграл Кубок Гагарина. Что помогло ему быстро адаптироваться в России?
– Он уникальный человек. Майк – психолог: он больше давал не тактики, а мотивации каждому игроку. Задача только одна – выиграть. Ему очень хорошо удавалось это доносить. Хватало пять-десять минут, чтобы настроить команду. Неважно, какой счет – часто после первого или второго периода, когда мы проигрывали, в раздевалке Кинэн говорил пламенную речь. После которой случался камбэк, и мы выигрывали.
– Евгений Бирюков рассказывал, что Майк однажды прервал раскатку после пары минут, когда команда неправильно выполняла упражнения.
– Такое было. Майк подстраивался под нас так же, как и мы под него. Когда он видел, что происходит что-то не то, он останавливал нас и делал все по-другому. Если он видит, что команда устала, – он дает отдохнуть. Если команда расслабилась, то – наоборот, начинал нас гонять.
– Вам повезло на первых тренеров взрослой карьеры. Сначала Пол Морис, потом Майк Кинэн.
– Конечно. Первое время пребывал в шоке. К нам приехали тренеры из НХЛ. И Морис, и Кинэн – уважаемые люди, иностранцы. Старался делать все, чтобы попасть в состав. У нас была огромная конкуренция. Много талантливых игроков-ровесников из МХЛ. И нам говорили, что играть будут те, кто лучше.
– Морис в сравнении с Кинэном совсем другой?
– Верно. Спокойный тренер, но требовательный. У него все нужно выполнять четко. Если ты не можешь это сделать, то не будешь играть. С Морисом было так. Можно сразу сесть в запас. Что Морис, что Кинэн не смотрели на имена и регалии. Если игрок не справляется, им без разницы, кто он. Зато такой подход нравился молодым. Не было чувства: ой, все равно поставят других, а не нас. Каждый имел шанс попасть в состав. Мы играли и в плей-офф, и в финале.
– Кинэн и Морис вызывали вас на личные беседы?
– Постоянно. Каждый индивидуально общался с игроками. Беседовали об ошибках на льду, в чем нужно добавлять. Особенно когда попадали серии поражений. Каждому игроку спокойно объясняли недостатки ошибки. Никакой паники – все грамотно, четко и спокойно.
– Когда Боб Хартли работал в «Авангарде», его методы называли школой. Он, как учитель, объяснял все мелочи. У Кинэна было нечто подобное?
– Нет. Хартли проводил длинные собрания. Я сначала не понимал, почему все называют это школой. А когда погрузился, понял, что Хартли разжевывает все мелочи, как в школе. Как ставить клюшку, как ее развернуть, под каким углом. От него я тоже много что почерпнул. Иногда было невыносимо сидеть на собраниях Хартли, но они очень полезны. Изначально я не понимал этого. Осознание пришло только со временем – маленькие детали, которые Хартли разжевывал, работали на льду.
– Вы назвали Кинэна лучшим мотиватором вашей карьеры. А как же Валерий Брагин?
– Они чем-то похожи. Валерий Николаевич не особо занимался тактикой, но хорошо мотивировал игроков. Хотелось биться за команду, за тренера.
– В чем сила Брагина? О нем только положительные отзывы от игроков.
– Валерий Николаевич – очень хороший человек. Понимающий тренер, который подстраивается под команду. Может наорать, может спокойно поговорить. Честный мужик, которому можно довериться. Ни один игрок не скажет о нем плохо.
– Брагин часто рассказывал о личных беседах с игроками. У вас есть памятный диалог с ним?
– Мы разговаривали с ним, но особо ничего не запомнилось. Он всегда четко объяснял мою задачу, что я должен делать, и мотивировал. Разговаривал со мной, как с другом. Мне было максимально комфортно с ним работать.
– На свой первый МЧМ вы могли не попасть из-за страшной аварии. Переживали, что пропустите турнир?
– Конечно. Из-за аварии я пропустил Суперсерию. Переживал за восстановление. После аварии получил сотрясение и не до конца понимал свое состояние. Все это случилось поздним вечером. И по моей неосторожности, и из-за водителя врезавшегося в меня автомобиля. Сильно переживал, молился – рад, что восстановился до МЧМ.
– От смерти вас спасли подушки безопасности.
– Верно. Сработали все восемь подушек. Я ехал домой в 10 вечера. На следующий день должен был играть за «Металлург». И так получилось. Конечно, было очень страшно. После того случая стал нажимать на педаль газа максимально осторожно. Около года объезжал место аварии.
– Что чувствует игрок, когда родной клуб собирается обменять его? Речь про сезон-2017/18.
– Никаких обид на «Металлург» нет. Я все прекрасно понимал. Клубу нужно было меня обменять. Не чувствовал никакой злобы. «Металлург» дал мне все. Меня научили играть, ввели в основную команду. Не держал обиды, только благодарил.
– Но шок испытали?
– Естественно. Первый раз попал в такую ситуацию. Шок – не от злобы, а от неожиданности. Я попал в новую команду. В «Ак Барсе» быстро адаптировался. Многих ребят я знал, особенно Даниса Зарипова.
– Первое знакомство с Зинэтулой Билялетдиновым помните?
– Я прилетел из Уфы полетел во Владивосток, где был «Ак Барс». По прилету сразу сели с ним в холле и начали разговаривать. Он успокоил, сказал, что по тактике мне все объяснят. Билялетдинов дал мне понять, что я нужен клубу и на меня надеются. Нужно только работать – и все. Это очень приятно. От Зинэтулы Хайдяровича я много что почерпнул.
– Например?
– Основное – самодисциплина на льду и настрой.
– У Билялетдинова даже улыбаться нельзя?
– Нет, это все шутки. Можно улыбаться.
– Он шутил при вас?
– Конечно.
– А как? Завтра ты не попадешь в состав?
– Ха-ха. Нет, такого не было. Но шутки были. В рабочей обстановке сильно смеяться, конечно, никто не будет, но позитив поддерживали. То, что при Билялетдинове нельзя смеяться, – бред. И он шутил, и мы.
– Удивились, что Билялетдинов снова возглавил «Ак Барс» и дошел до финала?
– На самом деле, нет. Я и думал, что он снова возглавит «Ак Барс». Это очень хороший и опытный тренер, который знает, как довести команду до финала. Билялетдинов – один из сильнейших тренеров российского хоккея. Он знает, как выигрывать, и чем-то похож на Боба Хартли: также доносит и разжевывает каждую мелочь до игроков.
– Голы «Магнитке» за «Ак Барс» воспринимались особенно?
– На самом деле, нет, хотя мне много кто говорил об этом. Мне было без разницы, кому забивать. Единственная цель – дойти до кубка. Каждый соперник принципиален, потому что мы играем за кубок.
– Вы могли остаться в «Ак Барсе» после чемпионского сезона?
– Мог, но посчитал нужным перейти в «Спартак».
– История с такси повлияла на контракт?
– Точно ответить на этот вопрос не могу, но предложение от «Ак Барса» было.
– Не считаете, что пересидели в «Металлурге»?
– Я думал об этом. С возрастом хочется все больше играть и развиваться, а не сидеть в третьем звене. Хочется играть в большинстве, становится лидером. С каждым годом приходят молодые игроки, и ты понимаешь, что должен двигаться вперед.
– Почему это не получилось? Понятно, подвинуть тройку Коваржа нереально, но попасть во второе звено – возможно.
– В том «Металлурге» все звенья были сильные. Возможно, за других играли регалии. Я делал все, чтобы забрать их место, но не выходило.
– Помню вашу тройку с Кайгородовым и Потехиным: сплав опыта и молодости.
– С Алексеем очень приятно играть. Он отлично видит «поляну» и раздает передачи. С ним легко играть: всегда подскажет, объяснит, поддержит. Честно, я бы и сейчас с ним играл.
– Помните момент, когда вас поставили в тройку с Коваржем и Мозякиным?
– Да. Изначально было тяжело с ними играть. Это очень нестандартные нападающие. Они делают все быстро и четко. Понимал, что придется моментально все схватывать, чтобы не слететь с этого места. То, что меня поставили к ним, не означает, что я – суперигрок. Это место нужно держать.
– Первое время голова шла кругом?
– Конечно. Не важно, игра или тренировка – эти парни показывали мастер-класс. Хорошо, что жизнь свела меня с такими игроками. У них есть все: талант, работоспособность. Мозякин и Коварж – хорошие примеры для меня.
– От Мозякина вам часто прилетало за неправильные действия?
– Нет. Сергей все спокойно объяснял. Конечно, это нестандартные игроки. Любой нападающий, попав в их тройку, не сразу поймет их действия. С Зариповым они понимали друг друга с закрытыми глазами.
– Чего больше не хватило, чтобы сыграться с ними: навыков или времени?
– Мне кажется, времени. Не обменяй меня в «Ак Барс», у нас могло бы что-то получится. Это мое мнение. Под конец мы играли неплохо. Мне требовалось время, чтобы немного сыграться и понять все.
– В чем уникальность Мозякина?
– Во всем. Бросок, катание, голова. Хоккеист, у которого нет недостатков. Это человек, который знает и умеет неотразимо бросать. С такой точностью броска Мозякин был единственным в лиге.
– Тройка Мозякин – Коварж – Зарипов – лучшая в истории КХЛ?
– Для меня – да. Не знаю, будет ли еще такая тройка в КХЛ.
– Какую тройку поставили бы на второе место?
– Панарин – Шипачев – Дадонов из СКА. Но тройку Коваржа пока никто не переплюнул.
– В раздевалке «Магнитки» вожаком все-таки был Зарипов?
– И он, и Мозякин.
– Мозякин более закрытый.
– Не сказать, что Сергей закрытый. Во-первых, он – капитан. Каждый слушал его. Никто никогда не пререкался. Во-вторых, игрок высокого класса, которому сложно противоречить. Все прислушивались к его советам.
– В России очень быстро прижился Ян Коварж.
– Я вообще думал, что Ян – русский, и просто скрывал это. Коварж больше дружил с русскими, чем с иностранцами. Он быстро выучил язык, начал понимать шутки, манеры. Очень хороший веселый человек. До сих пор общаемся с ним.
– В КХЛ Ян не думал приехать?
– Пока нет. Его все устраивает в Швейцарии. Я только рад за него.
– Недавно закончил карьеру Василий Кошечкин. В чем его феномен?
– Василий – тоже легенда, как и Мозякин с Зариповым. Он стоял, как скала, которую нельзя пробить. Несмотря на возраст, Вася всегда показывал свой уровень. Очень сильный вратарь.