Валентин Пьянов: «Просто хочу выигрывать, и считаю, что в «Авангарде» это реально»

Валентин Пьянов рассказал, почему решил третий раз за карьеру вернуться в «Авангард», обсудил свою роль в команде и обозначил позицию к критике со стороны болельщиков.

Валентин Пьянов — во многом уникальный хоккеист. Во-первых, в это межсезонье он решил уже третий раз вернуться в «Авангард» — в системе которого в своё время выпускался из молодёжного хоккея во взрослый. Во-вторых, Пьянов — дважды забрасывал шайбу прямым броском со вбрасывания.
О новом переходе в «Авангард», взрослении, прошлом плей-офф с «Сибирью», лучших тренерах в карьере и многом другом Пьянов рассказал в интервью.

«Очередной переход в «Авангард» — тот самый новый вызов для меня»

— Валентин, как проходили переговоры о переходе в «Авангард», пытались ли вас удержать в «Сибири» после лучшего сезона в карьере?
— После вылета из плей-офф — как раз от омичей — на рукопожатии Антон Курьянов, работавший тогда в тренерском штабе «Авангарда», сказал позвонить ему через пару дней, будущее обсудить. Я ведь Курьянова давно знаю, мы играли вместе. Он спросил про планы, что я думаю делать дальше. А затем уже агенты начали вести переговоры, с новосибирцами тоже общались. Но я по жизни максималист, не люблю жить в зоне комфорта, всегда стараюсь искать какие-то новые вызовы. Да, уже был в «Авангарде» несколько раз, что-то не получалось, но я постепенно иду к поставленным целям, мне нравится, когда в команде есть конкуренция, меня это подстёгивает. Так что для меня «Авангард» — это тот самый новый вызов, вернуться и играть в команде с большими задачами.

— То есть в «Сибири» была зона комфорта?
— Да, можно так сказать. Полтора сезона там я был первым центрфорвардом, получал много игрового времени. Мне всё нравилось, я играл в родном городе, ко мне отлично относилось руководство, на меня ничего не давило. Но хочется побед, я просто хочу выигрывать, и считаю, что в «Авангарде» это реально.

— Но в «Авангарде» на позиции центральных нападающих конкуренция сейчас не так уж высока.
— Это стечение обстоятельств. Я понимал, что иду под Корбэна Найта на позицию второго-третьего центра. И одной из задач было что-то перенять у него, чему-то научиться. Так что, конечно, обидно, что такой игрок ушёл из КХЛ — считаю, что Найт был лучшим на своей позиции во всей Лиге. С другой стороны, с Найтом было бы очевидно тяжело конкурировать, а сейчас состав будет ровнее, и больше шансов в том числе и у меня.

— Для вас принципиально выходить во втором или третьем звене?
— Конечно, хочется играть больше. Но ради команды я готов хоть в защиту вставать. Главное — выполнять требования тренера и давать результат.

«Из «Сибири» в 19 лет меня выгонял всё тот же Фастовский»

— Чем разнятся и отличаются ощущения от ваших предыдущих переходах в «Авангард»?
— В прошлые разы я уходил из «Авангарда» в аренды, пытался найти себя, мне давали шансы. Старался повзрослеть в хоккейном плане. Сейчас решение вернуться — взвешенное, при этом я понимал, что будет много хейта со стороны болельщиков, негативной шумихи. Но куда бы я ни приходил — везде так, поэтому спокойно к этому отношусь. У каждого своё мнение. Стоит сказать ещё и о том, что с сезона 2019/2020, когда я последний раз играл за «Авангард», в команде не осталось ни одного человека. Тяжело, когда такая текучка, но, правда, сейчас я вижу, что менеджмент подписывает всех хоккеистов минимум на два года. И это здорово.

— Можно ли сказать, что за два года в Новосибирске вы наконец раскрылись? Или, по крайней мере, вышли на качественно новый уровень?
— Не скажу, что я прямо раскрылся, но шаг вперёд точно сделал. По приходу в «Сибирь» ведь тоже были большие сомнения, потому что меня оттуда в 19 лет выгнали — тот же самый Кирилл Фастовский. Конечно, сейчас уже с улыбкой вспомнили это. Наверное, я просто повзрослел, по-другому стал смотреть на жизнь, на тренировочный процесс, на хоккей в целом. Стал больше времени уделять восстановлению, прислушиваться к опыту легионеров, с которыми играл, ребят из НХЛ. Например, с Ильёй Михеевым поддерживаю общение. Сейчас я один из самых возрастных в команде, и я понимаю, что это накладывает большую ответственность. Нужно вести парней за собой, подавать пример.

— Видите ли вы, что в «Авангарде» вам готовы доверять намного больше, чем раньше?
— Да, я разговаривал с тренерским штабом, мне обозначили задачи. Я должен работать на всех участках поля — как в атаке, так и в обороне. Здесь, в Сочи, мы катаемся с Игорем Гераськиным и Кириллом Панюковым, пытаемся найти «химию». Не всегда получается, но будем стараться больше общаться в этом плане.

— Хейт со стороны болельщиков придаёт злости, мотивации?
— Да я прекрасно понимаю, что с дивана всё выглядит очень просто и понятно. Я и сам в детстве так же футбол смотрел, ругался на игроков. Конечно, всё это подстёгивает, особенно если кто-то выступает с публичной критикой. Но если быть честным, я стараюсь не читать новости, хоккейную прессу. Если в интернет захожу, то больше стараюсь расслабиться, почитать про компьютерные игры, посмотреть сериалы. Хейт — это спутник любого игрока на протяжении карьеры. Например, Владимира Ткачёва разве не критиковали в начале прошлого сезона, когда у него не шла игра? А в конце чемпионата он стал лучшим бомбардиром команды.

«Хартли даёт такой объём информации, что у компьютера памяти не хватит!»

— Расскажите об игре в Чехии за «Пардубице».
— Тогда «Авангард» тренировал Милош Ржига, царствие небесное ему. Мы с Евгением Мозером через раз попадали в состав, и Ржига предложил отправить нас в Чехию, в команду своего сына. Там по-русски никто не говорил, кроме Душана Салфицки, который как батя ходил. Мы молодые, ничего не понимаем, даже по-английски никто не говорил. В той команде играли Лукаш Радил, Томаш Зогорна, Томаш Носек. И мы с Мозером им говорили: «Ребята, а вы чего в КХЛ не едете? Вы тут на голову лучше всех играете». В итоге через несколько лет они приехали в Россию, а Носек закрепился в НХЛ. В целом было интересно посмотреть на европейскую жизнь в маленьком городке, на новую лигу, которая была очень неровная: где-то совсем «деревянные» играли, а в «Спарте», например, выходили мастера. Маленькие расстояния, автобусные выезды. Конечно, я понимал, что скоро вернусь в Россию. Нам сразу сказали, что мы едем до конца сезона за игровой практикой. Опыт получил в том плане, что играл против взрослых, уровень всё-таки был повыше, чем в нашей Высшей лиге. Правда, ту поездку мне слегка омрачила очередная травма.

— Кто из тренеров оказал наибольшее влияние на ваше становление?
— Наверное, первым таким был Евгений Корноухов, с которым я стал работать, когда переехал в Омск из Новосибирска. Жёсткий тренер, и это стало контрастом по сравнению с «шаляй-валяй», с которым я сталкивался до этого. Конечно, назову Боба Хартли. После работы с ним чуть ли не на 180 градусов изменил взгляды на хоккей. Столько деталей, столько мелочей! Такой объём информации даёт, что у компьютера памяти не хватит. О чём-то я даже не догадывался, а оказывается, например, достаточно просто развернуть клюшку, чтобы максимально облегчить себе игру. В Хабаровск я уже поехал с этим багажом, и понял, что так действительно намного проще играть, намного экономичнее. Ну и Андрей Мартемьянов, разумеется. Такой мужик, который держит слово, может «напихать», но всегда справедливо. Он вообще один из самых справедливых тренеров на моей памяти. И ещё для меня было новым, как он держал команду в плане психологии.

— Агрессивный хоккей, который сейчас прививает Михаил Кравец, вам импонирует?
— Не скажу, что я любитель бегать, но здорово, что сейчас станет меньше бесконечных тягучих раскатов. Всё вперёд-вперёд, нацеленность на атаку. Надеюсь, будет и больше голов.

— Вертикальный хоккей означает отказ от интеллектуального начала?
— Не сказал бы так. Вертикальный хоккей идёт до чужой синей линии, а затем уже начинается творчество.

Материал подговил: