ВАСИЛИЙ ГЛОТОВ: ПОПАВ НА МАТЧ ЗВЕЗД ECHL, ВООБЩЕ НЕ ЗНАЛ, ЧЕГО ОЖИДАТЬ

Минувшей осенью нападающий Василий Глотов вернулся из Северной Америки, подписав соглашение со «СКА-Невой». 22-летний универсальный форвард отлично вписался в новую команду, стал лучшим новичком 8-й игровой недели ВХЛ, а сразу после новогодней паузы дебютировал в КХЛ, отличившись уже во втором матче за главную команду армейской системы. Незадолго до Нового года пресс-служба ВХЛ встретилась с Василием, чтобы обсудить с ним заокеанский этап его карьеры, быструю адаптацию к Высшей хоккейной лиге, а также цели возвращения в Россию.

«В Петербурге есть все условия для роста»

– Вась, на восьмой игровой неделе регулярки ты стал лучшим новичком. Значило ли это для тебя что-нибудь?

– Большого значения не придавал, но приятно. Потому что заметили вклад в победы не только партнеры и тренеры, но и другие люди. Немного приятно, но надо двигаться дальше, фокусироваться на этом точно нельзя.

– А в команде придают значение? Ты ведь первый из «СКА-Невы» был отмечен лигой в этом сезоне.

– Пару раз пошутили, и тренеры пару раз сказали в шутку. Надо просто поскорее забыть и идти вперед, заслуживать новые награды.

– Вообще ты как влитой вошел в команду: только пришел – сразу забил, затем серия из 4-х матчей с голами. Не каждый так войдет в игру, тем более ты приехал из Северной Америки.

– Да, лиги немного отличаются стилями игры. Я знал, что будет по-другому. Тренеры доверились мне, с партнерами повезло – друг друга читаем. Так, игра за игрой, прибавляли уверенность, приходило чувство ритма. Достаточно легко прошла адаптация.

– В последние сезоны у «СКА-Невы» была постоянная борьба за чемпионство, имелись кандидаты в сборную, игроки выросли до уровня КХЛ. Сейчас команда обновилась, нуждается в новых лидерах. Ощущаешь себя человеком, вокруг которого может строиться игра команды?

– Перспектива всегда есть, и цели всегда максимальные. Все понимают, что нужно где-то вырасти по игре, чему-то научиться. Конечно, всем хочется играть выше, все хотят достичь максимального уровня – в том числе и я. Так что я рассматриваю это как отличную возможность роста, где нужно каждый день доказывать свой уровень, чтобы тренеры на тебя рассчитывали.

– Было ли что-то сложное в моменте адаптации: к чему нужно было привыкнуть, что шокировало, к чему был не готов?

– Выделялся стиль игры в сравнении с североамериканским. Они просто разнятся – нет хорошего или плохого, слабого или сильного. Первое, что немного удивило – это то, что в Америке дальний нападающий постоянно бежит вперед, пробивает. Все пять человек находятся либо на правой, либо на левой части площадки. Сразу строят вертикаль. В России нападающий остается на фланге, так как соперник часто играет в откат и смысла туда бежать нет. Это меня удивило. А так, очень хорошие команда и лига. Не сказал бы, что меня что-то потрясло. Был готов.

– Константин Курашев – первый за последние годы тренер с европейским менталитетом. Его подход, должно быть, ближе к тому, что было в Америке.

– Отчасти, да, согласен. Где-то было попроще, адаптация проходила легче. Показалось, что Константин Борисович сразу был открыт команде – это ближе к американскому стилю. Отчасти это помогло. Вообще весь тренерский состав у «Невы» замечательный. Все отлично помогают каждую тренировку. В Петербурге есть все условия для роста: отличная система, крутая база для тренировок, хорошие болельщики.

– Когда ты подписал контракт со «СКА-Невой», ты подчеркнул , что хочешь закрепиться в КХЛ. Если отматывать время до отъезда в Америку, с какими чувствами и мыслями ты принимал это решение? Что двигало тобой тогда?

– На тот момент, когда я уезжал из МХЛ (тогда были немного другие правила по возрасту в лиге, она была чуть постарше), у меня появилась возможность попасть в юниорскую лигу Канады. Я сел, подумал – это был шанс. Для себя понял, что это будет уникальный опыт как в жизни, так и на льду. Если бы не получилось заиграть, я бы вернулся и попытался играть здесь, а у меня получилось закрепиться там. Ни капельки не жалею, что уехал – тот опыт, который получил в Канаде, сейчас помогает мне здесь.

– То есть, твои ожидания от той лиги и того хоккея оправдались? Или было что-то такое, что разошлось?

– На самом деле я получил даже больше, чем ожидал. Я очень доволен поездкой. Даже начиная с быта: стал вести себя более профессионально, выучил язык получше. Не могу ничего сказать плохого про эти два сезона в Канаде – только рад, что так получилось. Благодарен за такую возможность: я, считаю, вырос как личность, как игрок, как профессионал.

«Дюбуа любил вставлять русские слова просто так. Например, “морковка”»

– Ты, получается, большую часть жизни провел в Москве и Санкт-Петербурге, был еще Новосибирск, тоже крупный город. Каково после этого было оказаться в канадской глубинке?

– Несмотря на то, что я играл в лиге Квебека, где большинство населения говорит на французском, в свой первый сезон я попал на остров Мэритаймс, где большинство говорит на английском. Это, естественно, мне помогло – с английским я дружу, а вот французский просто не знал. Я не ожидал чего-то большого от города, семьи, в которой проживал. Я просто ехал за хоккеем, хотел развиваться каждый день и понять свои задачи, цели. Касательно города – там все так же, как и в любом городе мира, только он очень маленький. Если с Москвой сравнивать, то в нем нет суеты, пробок, беготни. Прожив там год, ты с одной стороны скучаешь по большому городу в России, а с другой – приземляешься, поспокойнее живется. Я позитивно воспринял эти маленькие деревушки.

– Если мыслить российскими категориями, то как его можно было бы назвать? Поселок городского типа, уездный городок?

– Я бы сказал, что это маленький город с пристроенным поселком. Прямо очень маленький, крохотный. Дороги пустые, пробок нет, до стадиона доезжаешь за 10 минут. График работы магазинов, банков смещен, закрываются чуть раньше. Продуктовые закрывают в праздники. Все, кроме новогодних, потому что у них Рождество в приоритете. В остальном – то же самое, что и у нас.

– Ты упомянул, что жил в семье. Рождество отмечал с ними или уезжал домой?

– В первый сезон получилось так, что у меня была гостевая виза, и мне нужно было уезжать. Плюс тренер сказал, что мне нужна перезагрузка перед второй частью сезона. Он настоятельно рекомендовал съездить в Россию, увидеть семью – на тот момент ко мне приезжала только будущая жена на 10 дней, родителей в Канаде не было. Рождество отметил в России, а прямо перед Новым годом я улетел. Во второй свой сезон я уже не ездил в Россию, в конце декабря ко мне приехала жена. Менеджер команды тогда очень красиво поступил: на время приезда жены он выделил мне квартиру. Мы вместе праздновали Новый год. С нами тогда были еще товарищ по команде с его мамой и еще один партнер по клубу – они все русские. Получился мини-русский Новый год в Канаде.

– В CHL ты играл в одной команде с Дюбуа, который потом выступал за «Коламбус» вместе с Панариным; также общался с Куликовым в лагере новичков. Были ли у тебя еще такие интересные знакомства, пересечения в твоей американской карьере?

– Да, начинал с Дюбуа. Как только меня задрафтовали в CHL, я отправился в «Монреаль» на полтора месяца по рекомендации менеджера, чтобы подготовиться к сезону. Там другая подготовка – ты готовишься сам. Там занимался у Дюбуа. Он тогда уже был задрафтован, надеялся попасть сразу в НХЛ. Сказал, что если я вернусь, то мы будем жить в одной семье. Потом он приехал, и мы играли вообще в одном звене. Классное время было. Кстати, он очень хорошо по-русски говорит.

– Знал язык еще до Панарина?

– Да. Он же играл со Свечниковым за год до меня в этой команде CHL, с Лазаревым. Потом с Абрамовым был в «Коламбусе», в кэмпе. Поэтому он много чего от них уже знал. Я его тоже многому научил (смеется). Вообще он хороший парень.

– Он же, получается, по-французски тоже должен говорить?

– Да, он знает французский, английский. Но ему было очень интересно на русском общаться. Когда жена ко мне приезжала, смеялась от того, что он не в тему говорит дурацкие слова. Например, «морковка» (смеется). Поэтому он у нас языкам учился, а не наоборот. Ну, а возвращаясь к знакомствам… С Куликовым я просто здоровался. Мы с ним познакомились, когда меня только задрафтовали, а он только подписал контракт. На следующий год приехал Витя Антипин. Он очень слабо говорил по-английски, я постоянно ему помогал и переводил. С ним много времени проводили, он меня тоже многому научил. Ты когда приезжаешь в лагерь туда, то в первый год никого не знаешь. На второй, третий сезон – ты знаешь всех: тренеров, скаутов и игроков. Знают все и тебя – ты же часть системы. Поэтому все игроки первой команды – простые ребята, хорошо общаются со всеми. Не важно, новичок ты или старичок.

– У тебя есть уникальный опыт игры в ECHL. Что это вообще за лига? Как ее можно охарактеризовать? Как ВХЛ-Б в понимании американцев?

– Нет, я бы так не сказал, они к этой лиге серьезно относятся. Не знаю, когда произошло изменение, но они сделали новое правило: вместо 12 нападающих в заявку можно было вносить 10. Тем самым они очень сильно уменьшили количество драк. Когда уезжал в Квебек, знал про ECHL то, что это лига тафгаев – поэтому шибко ехать туда не хотел. После двух сезонов в Квебеке я ехал туда, но не хотел этого. Думал, будет много драк. Отыграв там сезон, понял, что драк всего штук пять на команду было. Очень хорошая лига, за ней очень следят. У нас был договор с «Баффало» и «Рочестером» – такой треугольник системы. Какие-то команды в ECHL существуют сами по себе, у них другие условия. А к нам постоянно приезжали тренеры по развитию, скауты. Наши тренеры постоянно отправляли отчеты, вызвали на разговор и объясняли, что нужно сделать для повышения, постоянно работали с нами.

– Ты даже попал на Матч Звезд ECHL, единственный из своей команды. Что это такое: больше похоже на провинциальную вечеринку для своих или шоу?

– Если честно, я не знал, чего ожидать. Одно дело, когда это НХЛ или КХЛ и все показывают по телевизору, а другое – ECHL. Получилось так, что нас показывали по каналу НХЛ, потому что в тот день не было матчей ни НХЛ, ни АХЛ. Мы приехали за день, нам выдали всю экипировку, все бумаги для подписи. На следующий день проснулись, провели раскатку – вечером уже была игра. Полный стадион, битком забит, шума было очень много. В перерывах между матчами 3×3 были конкурсы, каждый конкурс давал какое-то количество очков. Две команды, набравшие большее количество очков, выходили в финал. Было весело. После игры поднялись в вип-ложу, где были люди с абонементами. Все ребята порасписывались, с фанатами пофотографировались.

– В самих играх команды по-серьезному бились?

– Просто показывали скиллы, без силовых. Был очень быстрый хоккей. Я бы не сказал, что была суперинтенсивность, но постоянно кто-то «1 в 0» убегал. Просто скиллом пытались найти друг друга, до пустых ворот довести.

«Мне было интересно понять культуру американского футбола, я оказался в восторге»

– Свой твиттер ты ведешь на английском. Когда ты его завел?

– За пару дней до драфта создал его. И первый раз твитнул там после драфта.

– Ты осознанно решил на английском его вести?

– Да. На тот момент он у меня был направлен только на североамериканскую аудиторию. Тогда я выступал в МХЛ – не думаю, что игрока молодежной лиги кто-то читал бы. Так получилось, что я уже знал, что поеду в Канаду. Поэтому завел твиттер под ту аудиторию, потому что тогда никто не понимал, кто я. Когда я приехал в первый лагерь, я старался о себе что-то рассказать, сфотографировать – чтобы люди понимали, кто я. Сейчас мало что выкладываю, потому что не вижу смысла комментировать что-то, свою позицию озвучивать насчет чего-то. Он у меня больше настроен на рассказ обо мне.

– В Америке ты старался посещать и баскетбол, и американский футбол. Ты к НФЛ пристрастился уже там или следил до этого?

– Нет, я вообще не знал правил. Я был один раз в Америке, лет в 12. Был в Бостоне, знал про «Ред Сокс» – это бейсбол. Покупаешь там бейсболки и знаешь, что означает каждая эмблема. А логотипов американского футбола я не знал. Я приехал и хотел понять культуру, почему все так смотрят. С бейсболом было то же самое. Хотя правила выучил, а он все равно не зацепил. Американский футбол – очень интересный вид спорта. Игр мало, большой ажиотаж, гигантские стадионы. Нам повезло, что и хоккейный, и футбольный «Баффало» принадлежат одной паре владельцев – они выделили нам ложу на первую игру сезона. Это было фантастическое шоу, я был в восторге. После этого начал следить, изучил правила и игроков. Сейчас позитивно отношусь к этому спорту.

– То есть, ты болеешь за «Биллз» в НФЛ?

– Я, если честно, пока принадлежал «Сейбрз», поддерживал команду, которая связана с этим городом. Так получилось, что Баффало – это только американский футбол, кроме хоккея. Ни баскетбольной, не бейсбольной команд в первых лигах нет. Но я бы не сказал, что я за них болею. Просто слежу за командой: интересны их подписания, результаты. Приехав в Россию, я слежу в целом за лигой, а не только за «Баффало Биллз».

– Какой Супербоул для тебя был первым?

– Первым был камбэк от «Нью-Ингленд Пэтриотс» в матче против «Атланты».

– Великий февраль 2017-го, когда Том Брэди в очередной раз показал величие.

– Да. Я тогда находился в Кейп-Бретоне, смотрел матч с соседом – он огромный фанат «Пэтриотс». Мне очень понравилось. Мы оба чувствовали, что они отыграются, и это станет историей.

– В Америке этот день называется Super Sunday. Страна застывает в это воскресенье. Как это выглядит?

– Там очень большое значение этому дню придают. Все бары забиты, причем забиты они с утра. Заранее нужно бронировать места во всех барах во всех городах страны. По домам все у телевизоров сидят. В супермаркетах закупаются, собираются семьей или с друзьями. Для них это не как праздник – скорее отличный выходной. Для них это эмоции; как привычка – с детства смотришь Супербоул. Мне нравится эта культура, эта атмосфера.

– Что было с соседом, когда «Атланта» достигла пикового отрыва? Он не успел приуныть?

– Мы вместе знали, что они отыграются, не собирались заканчивать смотреть. Как будто кино смотрели. После игры он просто радовался, я вместе с ним. На самом деле это было классно.